Куда пойти в Питере, если есть пара часов свободного времени?

Раньше с этим не было никаких проблем. Вышел из поезда (когда-то на Московском, нынче на Ладожском вокзале) и первым делом у входа в метро купил свежий номер «Досуга» или «Афиши». Прикинул, когда у тебя будет свободное время — выбрал понравившийся фильм, подобрал подходящий по времени сеанс и кинотеатр. Но это раньше. А в нонешние времена…

Уже давно нет в киосках «Метро-пресс» ни «Досуга», ни «Афиши». Кому они нужны в век сплошной интернетизации всей страны? Вышел с подручного электронного средства в Сеть и в две минуты уточнил: где, какие фильмы, когда и в каких кинотеатрах. И даже как к ним проехать, тебе совершенно безвозмездно покажут на Яндекс-картах.

Вот только у меня такого электронного средства нет. Старая добрая «Нокия» — исключительно для того, чтобы звонить. А интернет-кафе в самом начале Малой Морской мне по пути, только если судебное заседание, на которое я бываю командирован, — на Якубовича, в Арбитражном суде Северо-Западного округа. Поэтому через кафе получать интересующую информацию — не самый оптимальный вариант.

Вот я и решил ударить по музеям. Но как-то не очень удачно у меня с ними… Прошлой осенью хотел попасть в музей Николая Гумилева. Уж очень мне пришлась по душе фраза Бенедикта Лифшица о том, что в Первую мировую только он и Коля Гумилев честно исполнили свой долг перед Родиной, а не отсиживались, как некоторые, по санитарным поездам, чертежным бюро или нарядчиками-учетчиками в инженерных батальонах.

И перед очередным судом я присмотрел для посещения музей Гумилева на Коломенской, 1/15. Тем более что места-то… Очень даже. Неподалеку от хорошо знакомого мне музея Ф. М. Достоевского в Кузнечном переулке. Только к нему от самого любимого мною питерского музея — Арктики и Антарктики на Марата — в прямо противоположную сторону.

И только когда я пришел в этот музей, стал знакомиться с его экспозицией… Вот тогда-то и выяснилось, что он-то — не Николая Гумилева! А его сына — Льва. Нет, так-то — интересно. И о потерянном времени совершенно не жалею. Просто немного огорчительно, когда настраиваешься на одно, а получаешь несколько иное.

Но это всё прошлой осенью было. А нынче я решил заглянуть на Малую Конюшенную. Если от метро «Невский проспект» до улицы Якубовича, то мимо неё — ну, никак. А там — довольно интересный литературный музей. Бывшая квартира Михаила Зощенко. Малая Конюшенная, 4/2, помещение 119. Работает ежедневно, кроме понедельника, с 10:30.

Я, соответственно, сверяясь с часами — не прийти бы слишком рано — туда. Пока памятник Николаю Васильевичу Гоголю рассмотрел, пока обошел вокруг да около церкви Святой Екатерины, ото всей души порадовавшись за то, что пока только её мы шведам отдали, Кемску волость до поры-времени оставив себе…

Смотрю, уже и музей должен открыться. Ну, я туда. Благо, от церкви — только улицу перейти, да под арку.

И хотя на вывеске музея полученная мною в Сети информация подтвердилась — «ежедневно, кроме понедельника, с 10:30», но впускать туда никто меня почему-то не спешил. В конце концов, дворник сжалился надо мной, с помощью своей «клипсы» запустил в подъезд и я потопал на третий этаж, к «помещению № 119», чтобы по итогу очутиться перед наглухо закрытыми дверями.

Уж я и стучал, и звонил… Глухо. От нечего делать стал изучать документы на доске объявлений. И вот там, на бумажке серой, грязной, рваной, мятой обнаружил приказ директора. О том, что установить режим работы музея с 10:30 ежедневно, кроме понедельника. А в среду — с 12:00! Говорить о том, что на календаре как раз-таки была среда, думаю, излишне…

Но если кто-то решит, что я зря потратил время… Он неправильно это решит. Я ещё когда под арку поднырнул, чтобы к подъезду пробраться, обратил внимание, что на стене арки — три огроменных стенда. Три! И на каждом из них целая кученция фото. А уж понаписано-то, понаписано…

Я как вышел из подъезда, не солоно хлебавши, так всё это очень даже внимательно прочитал. И много чего узнал про этот дом на Малой Конюшенной.

Во-первых, оказывается, у него очень интересная планировка: три корпуса в плане образуют букву «П». Поэтому у одного и того же дома — целых три адреса: Малая Конюшенная улица, дом 4; набережная канала Грибоедова, 9; Чебоксарский переулок, 2. И по любому из них вы придете к одному и тому же зданию, которое в петербургской городской мифологии имело самые разные названия: «Писательский недоскреб», «Писательская недостройка», «Многострадальный дом», «Серапионово карэ». Но по названиям — чуть ниже, а сейчас… Во-вторых.

Во-вторых, этот дом, поначалу двухэтажный, был построен в самом начале XIX века для Придворной конюшенной конторы. На тот момент времени при Императорском дворе содержалось почти полторы тысячи лошадей, и обслуживающих их конюхов, как и служащих Шталмейстерской конторы, желательно было поселить где-то рядом с Зимним дворцом. К середине века здание стало уже трехэтажным, а с 1882 года в доме разместили семьи созданного по указу Александра III Придворного музыкантского хора, сформированного из музыкантов упраздненных хоров Кавалергардского и лейб-гвардии Конного полков. С 1897 года коллектив стал называться Придворным оркестром, а здание, соответственно, Домом Придворного оркестра.

Руководил оркестром барон Константин Карлович Штакельберг, занимавший квартиру на втором этаже корпуса по Чебоксарскому переулку. По инициативе барона в 1900 году в репетиционной зале оркестра (на первом этаже дома) открылся музей музыкальных инструментов, на тот момент времени считавшийся крупнейшим в Европе по числу редких экспонатов. В 1917 году 875 предметов его уникальной коллекции (среди которых — принадлежавшая Александру I скрипка Страдивари, коллекция богато украшенных персидских инструментов императрицы Марии Федоровны) стали достоянием Государственного музукального, а позднее — Инструментального музея.

А вот в-третьих, наверное, можно и о названиях.

В 1934 г. дом «подрос» ещё на два этажа. И здесь тоже довольно занятная история. Ещё барон Штакельберг для решения квартирных вопросов музыкантов Придворного оркестра в конце XIX века представил на утверждение Николаю II проект по надстройке к зданию ещё одного этажа. Но императору его смета — 450 тыс. руб. — показалась чрезмерной. И он её не утвердил.

К идее надстройки вернулись в начале 30-х годов следующего века. Но поскольку в дополнительные квартиры планировалось заселить молодых советских писателей, а их было куда больше музыкантов придворного оркестра, то решено было надстраивать не один, а два этажа. Однако, поскольку здания в исторической части города не должны были быть выше карниза Зимнего дворца, пришлось сэкономить на высоте этажей, потолки каждого из которых по итогу получились около трех метров, что по тем временам считалось ужасающе мало.

Отсюда и названия — «Писательская надстройка», «Писательский недоскреб». Ну, а поскольку одним из писателей, получивших в доме новую квартиру (кв. № 98, рядом с квартирой Вениамина Каверина — № 100), стал Михаил Слонимский, которого Максим Горький называл хранителем души и интересов «Серапионовых братьев», то, вспомнив оригинальную планировку здания, можно понять, почему его ещё называли «Серапионовым каре»…

В общем, о доме можно ещё много, но… Я же сегодня не об этом! А о том, что делать, если у вас вдруг появилась пара свободных часов в Питере.Да подойдите к любому из домов в центре города! Отфотографируйте его (фас, профиль), все мемориальные таблички, что на него налеплены. Списки жильцов. Надписи на стенах и в подъездах. Перекурите с дворником, поговорите с ним «за жизнь» и так, о разном.

А потом, как приедете домой, залезьте в Интернет. Уверен — ваш рассказ об этом доме будет не меньше моего о здании по Малой Конюшенной улице, д. 4.